Глубокий мировой финансовый кризис и его отражение на европейской экономике, медленно, с трудом приходящей в себя, породил новую волну сепаратистских настроений в ЕС. И не только там. Очевидно, что 2014 год ознаменуется референдумами, причем легитимность одних признают – в сентябре в Шотландии и ноябре в Каталонии, и не признают – сегодня в Автономной Республике Крым.

От Каталонии до Шотландии и от Бельгии до Италии жажда независимости отдельных регионов в этих странах разгорается. Вопреки усилиям ведущих в ЕС государств по большей концентрации в направлении Брюсселя, центробежные силы в отдельных странах ускоряются. И в преддверии выборов в Европарламент этой темы не избежать. Потому как куда бы ни взглянул официальный Брюссель – с запада на восток и с севера на юг – все одни и те же настроения или… угрозы, в зависимости от точки зрения.

Кроме Лондона и Мадрида не застрахованы от региональных настроений даже европейские гиганты – Франция и Германия.  Парижу может доставить неприятность не только Корсика, но еще Эльзас и Лотарингия. В Баварии баварцы никогда не забывали, что когда-то были отдельным государством и вопреки стабильной экономике и высокому стандарту жизни, в Мюнхене есть политики, считающие, что Бавария давно должна была объявить независимость. Подобные настроения наблюдаются в Северной Италии, в Бельгии во Фландрии. После референдума Гренландия – самый большой остров мира, отвоевала частичный суверенитет от Дании. В странах Центральной и Восточной Европы, входящих в ЕС, эта проблема тлеет. Так, например, нынешний премьер-министр Венгрии Виктор Орбан претендует на роль современного собирателя венгерских земель.

И в то время как венгерские националисты мечтают о возвращении Трансильвании, официальный Бухарест не менее активно рассуждает о несправедливости своих границ. Стремление Румынии присоединить земли Молдовы это ничто иное, как адекватная политика Будапешта в отношении трансильванских венгров: щедрая раздача паспортов и финансовых грантов под предлогом несправедливых результатов мировых войн – в том числе Второй мировой. В свою очередь для Молдовы вот уже более 20 лет продолжает являться проблемой Приднестровье.

Историческое прошлое и современные реалии – к ним теперь добавляются и чисто экономические причины сепаратизма. Что я имею в виду? Трудолюбивые и преуспевающие каталонцы не желают тянуть остальных испанцев. Многие в Каталонии и Фландрии, в некоторых городах Северной Италии, в прошлом бывших республиками, утверждают, что вносят значительно больше средств в национальную казну, чем получают. В этом смысле региональный спор является уменьшенной моделью спора в еврозоне – более богатые страны, такие как Германия, Финляндия и Австрия, жалуются на то, что их богатством и успехом пользуются для поддержания своей платежеспособности такие страны как Греция, Португалия и Испания. Вопреки стремлению Брюсселя к более тесному фискальному союзу и более централизованному контролю национальных бюджетов и банков, все чаще звучат призывы к большей или абсолютной независимости более богатых регионов в государствах ЕС, недовольных тем, что должны финансировать своих более бедных соседей. Другими словами, экономическое благосостояние – вот тот основной мотив в стремлении к сепаратизму. А по сути, важны только интересы тех, кого это касается напрямую - граждан этих регионов.

В Брюсселе стремление наций к самоопределению не вызывает неприятных чувств. Это не мое мнение, факты говорят сами за себя: чиновники Евросоюза уже пообещали каталонцам принять их в ЕС, если те, в свою очередь, договорятся с Мадридом. Такое же обещание дано шотландцам, а также фламандцам, желающим отделиться от Бельгии. По мнению некоторых политологов «вирус» сепаратизма поощряется Брюсселем.

И в то время как Брюссель благосклонен к сепаратизму в ЕС, с совсем иными чувствами он воспринимает подобные стремления вне границ европейского сообщества. Самый свежий пример – нежелание русскоговорящих граждан Украины поддержать Соглашение об ассоциации Украины с ЕС и таким образом сохранить свое производство и рабочие места, ориентированные на Россию. В этом стремлении пока искусственно проглядывается только сепаратизм, а не стремление к благосостоянию и безопасности. ЕС не признает легитимность референдума о независимости Крыма. Но это другая тема.

Рост сепаратистских настроений скрывает, однако, и другую угрозу в рамках единой Европы. Опасность надвигается с восточно-европейского фланга со сложным историческим «наследием», коим является «пороховая бочка» Европы – Балканы. Потенциал распада пространства бывшей Югославии все еще не исчерпан. Особенно настораживает то, что сегодняшний балканский сепаратизм, в отличие от событий 90-х годов, спустился на уровень этнических общин и территорий.

В Болгарии, в смешанных районах и Родопах наблюдаются вспышки все более агрессивного сепаратизма. На болгар-мусульман оказывается давление, усиливаемое фундаменталистскими группировками. «Германский либеральный фонд им. Фридриха Наумана финансирует проект создания помакского этноса в Болгарии», сигнализировал еще в прошлом году в интервью агентству «Фокус» историк академик Георги Марков. На первый взгляд сепаратистские настроения в Болгарии финансирует не Германия, а фонд. Но если копнуть глубже, то выяснится, что это фонд Свободной демократической партии, до недавних пор правившей в коалиции не один десяток лет. А это имеет значение. По крайней мере, для тех, кто пользуется финансированием. Либералы в ЕС, демонстрируя широту взглядов, объясняют политику поддержки сепаратистских настроений необходимостью обеспечения прав этнических и религиозных меньшинств. Но, как отмечает академик Марков, в данном случае речь идет о другом. По его словам, в ситуации, когда мы все еще обременены пятивековым владычеством Османской империи, насильственной исламизацией, когда так называемых помаков бросали против своих братьев болгар, существует разделение, которое мы давно пытаемся преодолеть. И хотя в Болгарии никто не говорит об отделении от государства, при эпидемии сепаратизма в Европе, всегда надо быть начеку. Особенно, когда он базируется на этно-религиозной почве. Потому что когда к экономическим факторам добавятся и религиозные – ситуация становится очень опасной.

Правительства в Лондоне, Мадриде и Брюсселе наверняка с основанием опасаются, что территория, население и экономическая мощь их государств могут сократиться и ослабнуть. Но эти опасения действительно ли означают, что сепаратизм и маленькие государства представляют угрозу для будущего Европы? А может быть, как раз наоборот, эти тенденции даже полезны? По сути, повторюсь, важны интересы только тех, кого это напрямую касается – граждан Каталонии, Фландрии, Крыма и т.д. Люди, под гнетом финансовых и экономических проблем, рассуждают так: какая государственная модель больше повышает мое благосостояние или более безопасна для меня, где мне будет лучше – в новоявленной маленькой стране или в старом большом государстве? И разве в этом есть что-то опасное? По-моему – нет! Главное, чтобы не было этно-религиозной основы. Потому что тогда, ситуация может развиться в другом, очень опасном направлении!