Дамаск, Турция, лагерь для беженцев в Елхово, центр для беженцев в Овча-Купел в Софии, затем Осиково в горах Родопы. Осиково это последнее селение перед Рибново, где кончаются бесконечные повороты дороги. Мы описываем путь кондитера Омара, портного Юсефа, чернорабочего Рафи. Это путь от ужаса войны в будущее, в которое они уже прекратили верить.

„Вы прибыли в Рай земной, но Адам и Ева уже съели яблоко”, – говорит Кадри трем мужчинам из Сирии во время беседы с ними. Он знает, что такое толерантное отношение, видит, однако, и местную реальность, но стремится относиться ко всему с дозой юмора. А беженцы очень хотят попасть в Германию, Данию или Финляндию – на Запад. И живут с мыслью попасть туда, где есть работа и возможности.

„Здесь и для вас нет работы и вы тоже бедны, нам отнимать у вас работу?”, – молвил Омар собравшимся в деревне мужчинам. И продолжает говорить: „В Дамаске я был известным кондитером, жена была учительницей, у нас была квартира, автомобиль деньги, жизнь. Сейчас мне стыдно, что я не могу предложить своей дочери будущее”. А его дочери 9 лет.

Отец Моаз и 4-летней Марам палестинец Рафи жил в Сирии в лагере для беженцев. Сейчас он с семьей поселился в небольшой постройке во дворе местной мечети. Юсеф и его супруга живут у Мустафы. Он со своей супругой приютили их дома и содействуют найти какую-нибудь работу, дают деньги и пищу. На вопрос о том, почему они решили оказать содействие незнакомой семье, Мустафа ответил: „Что в этом странного. Мои дети находятся далеко от меня, работают за границей. И это же чьи-то дети и они уехали далеко от родины. А я знаю, что они испытывают!”. Потому и заботится. А супруга Юсефа не отделяется от жены Мустафы. Юсеф рассказал нам немного о Сирии, показал фотографии. На них его разрушенный дом, что и заставило уйти в бега. „Так и живем – одним вечером едим что-то болгарское, на следующий вечер по сирийскому рецепту”, – говорит он. Так просто и живут они все вместе.

Узнав о кризисе с беженцами в конце прошлого года, ходжа села Осиково Джевдет связался с софийским муфтием, сказав, что хочет помочь. Ряд местных жителей воспротивился превращению заброшенной местной школы в место для содержания эмигрантов под предлогом нежелания иметь гетто в деревне. Во дворе при мечети есть небольшая постройка, где можно поселить целую семью. В начале года, однако, целым трем семьям одновременно был дан гуманитарный статус в Болгарии, и они должны были покинуть место пребывания беженцев в районе Овча-Купел в Софии. Вот и обратились они за помощью к софийскому муфтию. Тот, со своей стороны, связался с Джевдетом ходжей. Тогда семьи Мустафы и местного врача приняли две сирийские семьи, а третья была размещена в постройке при мечети.

Это, разумеется, не удовлетворяет беженцев из Сирии, они хотят продолжить путь на Запад. Только вот Европа закрыла для них свои границы и требует наличия виз для людей с гуманитарным статусом. Лелеянный статус беженца получают немногие, а именно он предоставляет беженцам почти те же равные права, какими пользуются болгарские граждане, в том числе получают право поехать и работать за пределами страны. Мустафа считает, что отъезд был бы лучшим вариантом для трех сирийских семей. Но контрабандисты иммигрантов берут за такую услугу по 500-1000 евро с человека, которую бедняги не в силах выплатить. Ведь Европа закрыла для них свои границы. Местные люди говорят, что они могут провести через горы сирийцев, чтобы помочь им. Опасаются, однако, что в Греции их поймают, и положение бедолаг усугубится.

Сами беженцы категорически не желают рассказывать об ужасе войны, не дают делать записи и съемку. Их родственники остались в Сирии, а факт установления по фотографиям личности „перебежчиков” расценивается негативно правительством и их родственники могут пострадать. После беседы Омар пригласил нас в свой временный дом в Родопах, извинившись за неурядицу. „В вашей стране много проблем, но атмосферу всегда создают люди. И мы останемся всегда вам благодарны”, – говорит Омар. Потом этот мужчина в очках и с шарфом, похожий больше на интеллектуала из Парижа, идет молиться в сельскую мечеть в Родопах. За будущее, которое, как он с иронией говорит, давно перестал видеть. И за этих прекрасных людей, приютивших его семью!

Перевод Петра Григорьева