До 12 сентября в Национальной художественной галерее Софии организована масштабная выставка выдающегося болгарского мариниста Александра Мутафова (1879-1957). Море как живое существо – спокойное и бурное, источник эмоций для того, кто пленен его силой. Долгие десятилетия художник преклонялся перед его силой и красотой, отдав ему всю свою любовь. Родившийся спустя год после освобождения Болгарии от турецкого ига, он имел счастье развиваться в течение бурного, но и плодотворного для Болгарии периода. Учился он в известных европейских академиях, как „Альбертина” в Турине и Мюнхенская академия художеств. Разумеется, развивался как художник, экспериментировал.

„Он был поклонником разных направлений – от символических увлечений в ранней молодости, до стиля импрессионизма, но что очень повлиял его близкий друг художник Никола Петров, – рассказывает искусствовед Доротея Соколова. – Они влияли друг на друга, делали более разнообразными свою технику, сюжеты. Работы Мутафова в этот период очень лирические и красивые. Они не столь хорошо сохранились, но достаточно неплохо представлены на выставке. Затем полоса войн прервала этот лучезарный период. В Первую Балканскую войну 1912-13 гг. он был добровольцем на фронте, в Первую мировую был мобилизован как военный художник”.

Со времени мирового конфликта сохранились сотни его акварелей и рисунков. На выставке можно увидеть и произведения этого периода в творчестве Александра Мутафова: „Он посвятил себя целиком морскому пейзажу уже позже, став крупнейшим болгарским маринистом, как сказал о нем наш видный искусствовед Никола Мавродиев. Он даже назвал его отцом болгарских маринистов. В начале 20-х годов у Мутафова уже была ясная концепция о типе морского пейзажа, который воплощал мастер кисти и мольберта. Затем он лишь совершенствовал себя в этом направлении”, – говорит Доротея Соколова.

Художник влюбился в древний Созопол. Он как бы стал его открывателем для искусства. Постоянно рисовал рыбаков, старинные дома, передавал романтику приморского городка, чем после него заинтересуются многие живописцы. На холстах Мутафова запечатлены и другие места близ моря: мыс Галата, мыс Эмине и мн. др. Но Созопол оставался его любовью и волновал воображение своими скалами, морем, волнами крупным планом, рыбаками… В 1937 г. художник построил себе там дом, в котором и поныне сохранилось его ателье. Они превращены в дом-музей.

А каково место Мутафова в мировом маринизме?

„Очень даже самостоятельное, можно сказать, – говорит наша собеседница, исследовательница его творчества Доротея Соколова. – Существуют анкеты, проведенные еще при жизни мариниста. Его спрашивали, у кого он учился, кто воздействовал на него? А он отвечал: „Ни от кого”. У этого живописца действительно есть нечто общее с великим русским маринистом Айвазовским, хотя болгарин видит его произведения довольно поздно. Ведь и сам он итальянский и немецкий воспитанник. Он не имел контакта с творчеством Айвазовского, это случилось лишь на склоне его лет, в 50-х годах. Да и Мутафов другой тип художника, он далек от академизма, а его поздние работы относят к реализму. Это действительно автор, которого не увлекают модные эффекты, хотя он и мог бы поддастся этому”.

В 30-е годы Мутафов был искушен абстракцией, но неизменно оставался верным своей любви к Черному морю. Он был одним из инициаторов того, чтобы люди лучше узнали море. Не случайно он был членом Болгарского народного морского сговора, созданного в 1920 г. флотскими офицерами (сговор в данном случае значит товарищество, сотрудничество – прим. пер.). Целью данной организации является популяризация водного богатства Болгарии и моря во имя национального благоденствия. Все издания этой братии были иллюстрированы именно нашим героем.

На выставке представлено почти 200 произведений прославленного мариниста. Не хватает, однако, его „Синей лодки”, завоевавшей медаль на Всемирном выставке в Париже в 1937 г. Доротея Соколова знает, что она в какой-то частной коллекции, но все поиски картины к результатам не привели. Она продолжает разыскивать этот шедевр, чтобы показать его болгарам. Что же касается Мутафова, то вот ее личное мнение о мастере кисти: „Это художник выдающийся и, в отличие от многих своих собратьев, он говорил про себя „Я самый обыкновенный живописец-маринист”. Ему была чужда мирская суета. Действительно крупная личность, с глубокими чувствами!”

Перевод Петра Григорьева